Тётя Нюра

Тетя Нюра прожила всю свою жизнь в глухой Рязанской деревушке. Собственно, она приходилась теткой моей маме и была младшей сестрой моей бабушки. Но так уж сложилось, что все мы, ее многочисленные внучатые племянники звали ее тетей.

Была она вторым по счету ребенком в огромной семье: 9 братьев и сестер, не считая троих, умерших в детстве. Между ней и моей бабушкой было 10 лет разницы. Бабуля сумела уехать в город и выучиться на учительницу. А тетя Нюра осталась в деревне. Навсегда.

Прабабка моя, женщина властная и жесткая, просто не отпустила от себя вторую дочь, оставив помощницей в своем практически ежегодно умножавшемся семействе.

Почему именно с ней она поступила так несправедливо? Ведь ее погодок, Клаша, из-под надзора строгой родительницы вырвалась почти сразу. Я много раз спрашивала об этом свою маму, с которой тетя Нюра была особенно близка.

Мама пожимала плечами и делала предположения, что Клаша была бойкая, яркая и хитрая, а тетя Нюра была покорная и мать считала ее некрасивой, а раз Господь не даст доли — то и пусть в няньках живет.

И жила. Пестовала многочисленных братьев и сестер, тем более, что скоро прабабушка потеряла ногу. Рожать, однако не переставая.

Ей досталось столько, сколько только могло выпасть на долю девочки, чье отрочество пришлось на военные годы. И нянчила детей, и управлялась с крестьянским хозяйством — тянула практически одна огород и скотину, и ходила с младшими братьями-сестрами «в люди».

Так тогда называли сбор милостыни, на который отправляли детей. И бродили они по много месяцев от села к селу, в мороз и полую воду, собирая куски черствого хлеба, меняя одни семена на другие.

Тетя Нюра отучилась в школе всего 4 класса, а вот все ее младшие братья и сестры получили высшее образование. И в этом ее заслуга, именно она оставалась дома, берегла старость родителей и посылала студентам то рубль, то трешку от своей скромной зарплаты путевой обходчицы.

ЧИТАТЬ ТАКЖЕ:  «Бабушка-беглянка» Рассказ

Несмотря на опасения матери, выросла она вполне симпатичной, красота ее была неяркая, тихая. Но женихи водились. Да только ни с одним не сладилось. Сначала маманя замуж не отпускала, боялась, что одна не справится, не проживет без помощницы, а потом и поезд ушел. Подросли новые невесты.

А когда уже не стало родителей, скончавшихся на ее многотерпеливых руках, тетя Нюра «прижила» себе сынишку от женатого односельчанина.

Женик родился, когда Нюре исполнилось 35 лет, ему она отдавала всю нежность и заботу, не забывая и о братьях-сестрах и многочисленных племянниках с племянницами.

Оставшийся тете Нюре родительский дом был прибежищем для всех: здесь спасались три дочери спивающейся Клашки (почему-то ее ветка была единственной непутевой в роду): Вера, Люба и Надюшка, которая в детстве переболела менингитом и повредилась умом.

Здесь собиралась по разным праздникам разросшаяся родня. Сюда приводила она и двух внучатых племянников, внуков умершей от опоя Клавдии, потому что их мать Вера тоже пила. Младший из них, Славик, болезненный и безответный, единственный звал тетю Нюру бабушкой.

Единственный, потому что сын ее, Женик, женившийся на москвичке, гостем у нее был редким, а сноха Таня и внучка Леночка и совсем не приезжали. Сноха считала тетю Нюру ведьмой, забывая о том, как плакала у нее в коленях, умоляя помочь, когда ветреный Женик загулял.

Мужик вернулся в семью, а сноха отлучила его от родной матери. Как уж смогла она его обадить, как убедила, что родная мать — причина всяческого зла…

Тетя Нюра на сына не обижалась, хотя, мы и видели, насколько ей больно. Но она жила и исполняла свой вечный долг: помогать всем, чем сможет. Она и под 80 лет держала коз, сажала картошку на всю родню-природу, служила палочкой-выручалочкой для всех, кто заболеет, попадет в беду.

Она заменила моей маме рано ушедшую бабушку, она забрала к себе жить осиротевшего Славика, когда его родители окончательно спились.

ЧИТАТЬ ТАКЖЕ:  Ребёнка чуть не затоптали в метро по вине её же бабушки

Поднять на ноги Славку — такой целью она и стала жить. А мы удивлялись, откуда у нее силы.

Помогая сажать и убирать картошку с необозримого огорода, я валилась с ног, а тетя Нюра после еще накрывала на стол, доила коз и шла в лес за грибами. Как она сама говорила: работая на земле, она отдыхала.

Со Славиком случилось страшное несчастье. Дружки его старшего брата Витьки, который с молодых лет воровал и ушел на зону,так с нее и не возвращаясь, забили парня до смерти на одной из гулянок. Болезненный и низкорослый, простоватый умом парень просто не сумел ни дать отпор, ни убежать.

Тетя Нюра почернела от горя. После похорон сказала, вот справлю Славику 40 дней и умру.

И слово свое сдержала. Заказав по всем церквям, до которых смогла добраться службы на сороковины внучатого племянника, она слегла.

У нее ничего не болело, она ни на что не жаловалась, просто ушла воля к жизни. Всех вырастила, выучила, доправила, а его не смогла.

Умирала она дома у моей мамы. Женик приехал только на похороны, театрально просил присутствующих простить его мать. А за что? Сноха и внучка стояли в стороне, вцепившись друг в друга, побрезговав поминальным деревенским столом, они уехали сразу с кладбища.

А мы с мамой, стоя у гроба, плакали. Уходила целая эпоха, уходило то, что казалось незыблемым: вечная наша печальница и заботница, многовековая связь с землей, которая была корнем всему роду.

Уходила тихо и опрятно, чтобы лечь рядом с неласковой матерью, чтобы неблагодарный сын за бесценок продал родовой дом, чтобы навсегда осиротить братьев и сестер, и нас, многочисленных своих племянников.

Вечная труженица, родная и близкая, как сама русская деревня, выпестовавшая в конечном итоге нас всех…