10 февраля исполняется 115 лет со дня рождения Матвея Блантера. Sobesednik.ru поговорил с другом композитора.
Он написал песни на все времена, его «Катюша» стала символом России, а под «Футбольный марш» начинается и сегодня каждый матч. Матвей Блантер еще при жизни стал классиком, и его композиции навсегда вошли в золотой фонд песенной культуры. Мы разыскали человека, который последние годы ухаживал за великим композитором и знает всю правду о трагическом конце народного артиста СССР, он дал свое первое интервью спустя много лет именно нам.
– Мы в 1988 году познакомились с Матвеем Исааковичем, – вспоминает Игорь Рингер. – Я тогда пришел работать начальником автотранспортного подразделения Союза композиторов РФ. Я по образованию инженер-механик, к музыке не имею никакого отношения, но как-то так случилось, что мы с ним почти сразу сдружились. Он тогда был невероятно популярен и безумно одинок. К тому моменту он похоронил вторую законную жену Ольгу Ильиничну и единственного сына от первого брака Бориса, он умер совсем молодым, вроде болел чем-то, точно не знаю. Но Матвей Исаакович будучи человеком сложного характера, взрывного темперамента, практически не общался с бывшей женой, сыном. И после его смерти он практически не бывал на могиле Бориса.
Уже через год после знакомства ему потребовалась моя помощь, ему становилось все хуже и хуже. У него были проблемы с суставами из-за давнего ревматизма, болело сердце. Он буквально за три года иссох, стал маленький, щупленький, от былого солидного Блантера остались только очки и большой нос. Но ловеласом остался до самого конца. Матвей Исаакович последние годы очень плохо ходил, руки перестали слушаться его, он очень переживал, что больше не может играть. Рядом с ним постоянно была сиделка, я помогал ему во всем, часто бывал у него в гостях. Он подпускал к себе только трех человек: меня, Иосифа Кобзона, который ему много помогал, и музыканта, бывшего зам. министра культуры СССР Владислава Казенина. Больше он не хотел, чтобы его кто-то видел больным и немощным. Однажды была такая ситуация: он летом упал, вставая с кровати. И так пролежал почти сутки. Потом вскрыли квартиру, отвезли его в больницу, и врач говорит: «Ну вы бы хоть ключи от квартиры оставили Игорю Моисеевичу, что же вы!», а Блантер сразу отрезал: «Что это вы мне даете советы, в которых я не нуждаюсь». Вот такой он был человек! И честно говоря, его многие недолюбливали…
Матвей Исаакович всегда знал, что он любим, популярен и велик, он ведь стал классиком еще при жизни. Одна его «Катюша» чего стоит, не говоря уже об остальных композициях. Но его тяготило одиночество, он все ждал, что увидит внучку Татьяну Бродскую, которая живет в США. Он помнил ее только маленькой, а когда болел, она ни разу не приехала, только изредка звонила ему. Помню, как он безумно радовался, когда вернулся из-за границы его друг и сосед Мстислав Ростропович. Они часто встречались, ходили друг к другу в гости. В общем, Блантеру очень хотелось быть не одному. Хотя Иосиф Давыдович Кобзон был его другом, он многое для него сделал. Когда у Кобзона был офис в гостинице «Интурист» в центре Москвы, рядом с домом Блантера, так тот ему отправлял официантов с обедом на дом. Так что Матвея Исааковича не бросили, ему помогали, Союз композиторов в том числе.
Примерно за неделю до его смерти, в сентябре 1990 года, я собрался поехать с семьей отдохнуть в Югославию, состоялся наш последний разговор. Он тогда сказал мне: «Ты уедешь, и я умру», будто предчувствовал. Я еще поразился: «Да ладно вам! Я же ненадолго, скоро вернусь, все будет хорошо». А когда приехал, его уже не было, хотя в момент моего отъезда его жизни ничего не угрожало. К нему постоянно ходили медсестра и сиделка, но, видимо, организм просто устал. Он мне как-то признался: «Никому не пожелаю так долго жить», болезни измучили его.
Внучка все-таки приехала, но уже на похороны деда и на вступление в наследство, ей досталась трехкомнатная квартира в легендарном доме композиторов в самом сердце исторической Москвы. Даже по тогдашним ценам это огромные деньги. Жилье Татьяна вскоре продала и вернулась к мужу в США. Но когда в 2009 году встал вопрос об исполнении знаменитого «Футбольного марша», с которого начинаются уже много лет все матчи, она разрешила российской премьер-лиге бесплатно, то есть без отчисления ей авторских, использовать композицию деда, ведь он ее писал не ради денег, а от большой любви к советскому футболу.
