Борис Корчевников рассказал в интервью Sobesednik.ru обо всем, что происходило с ним в последние 10 месяцев.
Корчевников – весьма необычная телезвезда: закрытый, спокойный, умиротворенный, предпочитающий отмалчиваться, даже когда его имя месяцами обсуждают в свете громких скандалов. Еще в феврале этого года как гром среди ясного неба прозвучала информация: Борис уходит из ток-шоу «Прямой эфир», который вел последние 4 года, а его место займет Дмитрий Шепелев. Когда казалось, что страсти вокруг этого улеглись, и стало понятно – Дима остается на «Первом», всплыла очередная новость: в свои неполные 35 лет Корчевников назначен руководителем телеканала «Спас». Но и это было не последним удивлением: в августе он уступил-таки кресло ведущего «Прямого эфира» Андрею Малахову. А в октябре представил на канале «Россия 1» свою новую программу – «Судьба человека».
Все это время Борис практически не комментировал ни скандальную информацию, ни потрясающее назначение, ни появление Малахова на «второй кнопке».
«Спас» – главное дело всей моей жизни»
– Боря, перед нашей встречей я пролистала интервью, которое ты дал мне два года назад. Я под конец у тебя спрашиваю: «А что дальше? Ведь уйдешь в итоге из «Прямого эфира». Получается, напророчила?
– (улыбается.) Напророчила… Я тебе тогда совершенно искренне ответил, что когда доверяешь себя Богу, то ни о чем не беспокоишься.
– Кем ты в первую очередь себя ощущаешь? Ты ведущий телеканала «Россия 1» или глава «Спаса»?
– Я тележурналист, который руководит сейчас телеканалом «Спас».
– То есть все-таки «Спас» на первом месте у тебя?
– Это главное дело, может быть, всей моей жизни. Я к нему только приступил, но понимаю, что более сложной и ответственной задачи – в плане профессионального, человеческого, творческого, духовного выбора – у меня в жизни не было и вряд ли когда-либо будет.
– Почему ты тогда остался на «России»?
– Потому что это возможность продолжать делать любимое дело в новом жанре. Потому что здесь лучшая телекоманда страны… Я ощущаю «Судьбу человека» настолько своей программой, и в этом смысле я счастливый в профессии человек.
– Каким ты как руководитель видишь телеканал «Спас»?
– Радостным. Такой я вижу церковь. И телеканал «Спас» должен передавать вот это чувство жизни в церкви – где все подлинно, по-настоящему. Где светло и всегда есть надежда.
– Что нового нам ждать на этом канале? Что ты еще не воплотил?
– Скажу о том, что уже есть. Проект, которым я очень дорожу – программа «Не верю. Разговор с атеистом». Понять, почему человек не знает очевидного для большинства Бога? Иметь смелось ответить на очень справедливые иногда вопросы и даже претензии к нам, верующим, от людей, далеких от церкви. И вместе найти ответы на них.
Еще мы ежедневно в прямом эфире стараемся посмотреть на события дня или явления нашей жизни глазами христиан. Найти Бога там, где его, кажется нет. Понять Его логику.
Об этом же – о жизни духа в судьбе знаменитого человека – сами звезды говорят каждый день в программе «Слово»! И ни один человек – вот сколько их было уже: от Шахназарова до Певцова или Фетисова – ни один человек одинаково не говорит про главное в своей жизни и про Бога. У каждого свой очень личный Путь к Нему. И это бесконечно интересно…
«Малахов на «России» – это лучшее, что могло произойти»
– Скандалы из-за предстоящих перестановок на «Первом» и на «России» начались еще в феврале, когда появилась информация, будто бы в «Прямом эфире» тебя сменит Дмитрий Шепелев. И с тех пор кто только не комментировал происходящее. Кроме тебя. Почему ты отмалчивался?
– Потому что не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Видишь, как все по-другому развернулось.
– Но Шепелев действительно метил на твое место?
– Я думаю, об этом лучше спрашивать у него самого.
– Но решение о твоем уходе из «Прямого эфира» кто принял: ты или твое руководство?
– Ты знаешь, что последние три месяца, работая в «Прямом эфире», я уже руководил «Спасом». На этот телеканал я пришел в мае, «Прямой эфир» оставил в августе. С самого начала, как только я стал работать на «Спасе», было понятно, что я не смогу совмещать. Это нереально.
– Но сейчас же ты совмещаешь «Спас» и «Судьбу человека».
– Сейчас совершенно другой формат. А с «Прямым эфиром» это совмещать было невозможно, потому что это актуальное ежедневное ток-шоу, которое требует всего времени и всех сил. Было понятно, что в какой-то момент я должен буду делать выбор. Я тебе скажу об одной вещи… Когда «Прямой эфир» прервался на летние каникулы, я много думал, как быть? Уйти, подвести коллег – это было исключено!
В те дни я оказался в Дивеево (Серафимов Дивеевский во имя Святой Троицы женский монастырь, расположен в селе Дивеево Нижегородской области. – Авт.). Удивительное место, где совершенно как-то по-особому слышен Бог. Я в молитве спрашивал: «Как мне дальше поступить?» и услышал внутри ответ: ничего сам не предпринимай.
– То есть голос какой-то у тебя в голове…
– Это в сердце скорее. Мысль, которая в этот момент приходит, приходит вместе с миром, и ты понимаешь, что эта мысль не твоя. И я был после этого спокоен. И совсем скоро, по моему возвращении из Дивеево, ситуация разрешилась самым невероятным образом.
– Да, этого не ожидал никто: тебя заменил Андрей Малахов…
– Лучшего и представить ничего невозможно, потому что в программу «Прямой эфир» приходил человек номер один в этом жанре, и я понимал, что и для меня, и для команды, и для проекта, и для всего ВГТРК это лучшее, что могло произойти.
С Андреем Малаховым // Фото: архив редакции
– Как тебе сообщили о том, что ведущим «Прямого эфира» станет Малахов?
– Давай я умолчу о тех формулировках, которые звучали. Я могу сказать о своей реакции. Для меня это было огромной радостью – что все складывается именно так. Говорю совершенно искренне.
«В последние месяцы перестал мечтать»
– Боря, кому пришла идея в голову пригласить тебя на «Спас»?
– Я не знаю. Но когда я это предложение получил, у меня было, конечно, очень много сомнений, опасений и вопросов. Я размышлял долго. Месяцы ушли на принятие мною решения. Несмотря на то, что у меня было чувство: это – мое.
– И при этом ты размышлял несколько месяцев? Почему?
– Колоссальная ответственность. Очень большой вызов. Огромные риски для меня. И профессиональные, и репутационные. Но все это меркнет по сравнению с тем, что счастье – говорить о Боге. Говорить о том, чем я, честно говоря, живу.
– Ты не думал, что ты еще слишком молод для того, чтобы возглавить такой телеканал?
– Об этом я не думал – есть и помоложе руководители. Я же сам этого не искал. Наверное, надо бояться людей, которые сами ищут власти, руководства и лидерства.
– Чего еще тебе не хватает, о чем ты мечтаешь?
– Ты знаешь, по роду деятельности в последние месяцы я перестал мечтать. У меня есть главная задача в жизни, связанная с моей профессией. У меня есть задача делиться радостью подлинной через такой инструмент, как канал «Спас». У меня есть задача сделать проект «Судьба человека» искренним и успешным…
– Я тебя сейчас слушаю и почему-то в будущем представляю тебя в сане священника. Как ты думаешь, возможно в итоге это?
– Я не провидец, и ты уже поняла, что я себе сценарии давно перестал писать. Будет, как будет. Но как написано в Евангелии, каждый человек в каком-то смысле священник.
– Но чисто теоретически ты отрицаешь для себя такое развитие ситуации или нет?
– Я не могу этого отрицать в силу того, что многого нельзя отрицать о своем будущем. Я просто этого не знаю еще. Но скажу тебе честно: ответственность служения у алтаря настолько выше всего того, любой ответственности, которую я знал прежде в жизни…
– И даже выше, чем руководитель канала «Спас»?
– В сотни раз. Это вообще другой строй жизни, совсем другая ответственность за каждое твое слово – у алтаря, не у алтаря, в семье и так далее. Я трудно представляю себе человека, который сам бы, по своему разумению, хотел бы решиться на такую ответственность. Это что-то извне должно произойти. Мне кажется, что практически у каждого священника, который у алтаря служит, в жизни его произошло что-то такое, что его вот так взяло и поставило к алтарю. Сам человек, когда он осознает, что это за ответственность перед Богом, никогда на такую ответственность не пойдет. Потому что спрос со священника в сто раз выше, чем с обычного человека. И жизнь эта в сто раз сложнее. Мы даже не представляем себе, с какими дарами, вызовами, соблазнами и лишениями сталкивается священник.
– Надеюсь, что в твоей жизни ничего такого не произойдет… Мама как восприняла твой карьерный рост?
– Ты знаешь, с интересом. Она смотрит канал «Спас», и я рад, когда ей что-то нравится.
– Не пыталась отговорить?
– Нет. Она ж знает меня.
– Она же понимала, как будет тяжело тебе…
– У мамы есть такое качество, которое я перенял, –она бесконечно рисковый человек. Чем сложнее задача в жизни, тем больше шансов, что мы на нее согласимся. Поэтому – нет, отговорить не пыталась.
– Когда пошли слухи о том, что ты можешь покинуть «Прямой эфир», все говорили о том, что у тебя совсем плохо со здоровьем (два года назад Борис признался, что у него была доброкачественная опухоль в голове. – Авт.). Что на самом деле сейчас происходит с тобой?
– Если ты знаешь, какая это эмоциональная и физическая, моральная нагрузка – работа на телевидении, то ты понимаешь, что я бы в принципе с этим бы не справился, если бы на самом деле болел. Я работал, работаю и все слава Богу. Здоровье мое не идеальное после операции, о которой ты знаешь, но бывают истории намного хуже, и нет ничего в моем организме, что меня бы делало нетрудоспособным.
– Ты проводишь обследование у врачей дважды в год, как и полагается?
– Давно не проходил уже. Нет никакой такой серьезной необходимости в этом. Динамика и самочувствие хорошие.
– Врачи тебя отпустили, сказали: будет что-то беспокоить, тогда и придешь, да?
– Именно так. Живи и радуйся!
