East News
Сначала изменился мир, а вслед за ним — и мужчины. Миллионы лет мы жили рядом друг с другом, просто потому, что поодиночке нам было не выжить: у каждого были четко прописанные роли, потребности и возможности. И вдруг, в один момент, буквально на наших глазах, все это взяло — и рухнуло.
Мужчины сами себе добывают еду, в том числе домашнюю и вкусную. Секс перестал быть для них редкой и желанной наградой за хорошее поведение. Да и девушки в общем поняли, что для того, чтобы обращаться с шуруповертом или менять лампочки, совсем не обязательно обладать пенисом. В конце-концов есть миллион всяких сервисов, через которые можно заказать специального человека, который приедет к тебе домой и через час заменит все лампочки, прибьет все полочки и передвинет все шкафы. И все это — за стоимость кофе и булочки в ближайшей кофейне. Мы больше не зависим от мужской помощи!
Многим страшно осознавать, что мы — в практическом плане — больше не нужны друг другу! На самом деле — не нужны. Многих это настолько пугает, что они придумывают себе какие-то специальные отдельные нужности. Меня умиляет, когда хирург, программист или фотограф, таскающий на себе тридцать килограмм аппаратуры, внезапно говорит, что менять лампочки — это тяжелое мужское занятие, поэтому она ни за что к ним не притронется, пока муж не приедет. Или когда женщина, которая всю жизнь мыла туалет в своем доме, внезапно утверждает, что почистить слив у раковины — это фу-фу, какая грязная и противная работа, она без мужчины с ней ни за что не справится.
Но в общем сейчас уже все, я думаю, понимают, что переворот произошел, и что если не случится какой-нибудь глобальной катастрофы вроде третьей мировой войны, то мужчины и женщины будут становится все более и более независимыми друг от друга. Бытовое обеспечение жизни отойдет даже не на третий, а на десятый план.
И останутся только эмоции. Только то, какой ты человек. Насколько с тобой интересно, комфортно, приятно. Насколько жизнь с тобой — именно с тобой, а не с тем, чем ты можешь быть полезным — лучше, чем без тебя.
И это убивает!
Я помню это странное чувство, я раньше никогда в этом не признавалась. Но вот: я всегда была — если не полной, то нехудой. И всегда думала, что ах, что бы было, если бы я была такой изящной красоткой, как я себе себя представляю. И вот в двадцать я похудела именно так, как всегда мечтала. У меня даже было что-то вроде кубиков на прессе! Но внезапно оказалось, что нет, не все мужчины падают к моим ногам. Не все девушки мечтают со мной дружить. То, что раньше я легко списывала на свой лишний вес, стало проблемой иного рода. Тяжело признаться самой себе в том, что вот этот человек не влюблен в меня не потому, что я толстая. А потому что я, возможно… просто ему не интересна? Как человек. Как личность. Для меня, двадцатилетней, это было шокирующим, трагическим открытием. Все-таки сорок восьмой размер одежды давал мне массу утешительных иллюзий, которых лишил меня сорок второй.
Мне кажется, что что-то в этом роде сейчас происходит со всеми женщинами. Меняются приоритеты. Степень твоей желанности уже никак не зависит от того, как быстро ты соглашаешься или не соглашаешься на секс. По большому счету она не так уж зависит от размера одежды, внешней привлекательности или умения вести домашнее хозяйство.
Кстати, именно этим, как мне кажется, вызваны многочисленные хейтерские комментарии относительно жены Марка Цукерберга. Очень тяжело принять тот факт, что стандарты меняются, и жизнь становится «несправедливой», и что влюбляются не во внешность, не в полезность и не в другие очевидные, измеримые и проверенные временем качества, а в интеллект, доброту, легкий характер, надежность. Влюбляются в созвучных твоим тараканов и в твои маленькие странности. В нечто гораздо более сложное и неуловимое.
Это так страшно, адски, невероятно страшно! Как было страшно нескольким моим знакомым, чьи мужья уходили к женщинам старше и объективно менее симпатичным. Юных красоток перенести было бы легче. Это было бы объяснимо. Это было бы даже как-то справедливо — исконной древней справедливостью, к которой женщин приучали много веков. Но когда мужчины уходили к кому-то старше, к кому-то «хуже»… То это значит, что они переставали любить не тело бывшей жены. А ее душу. И это, конечно, намного тяжелее переносится. На порядок.
И, после серьезных размышлений, все-таки вдохновляет.
