Любовь к женщине — это приобретенное родство.
Говорю от лица мужчины, но наоборот работает точно так же.
По сути, это сверхъестественно, это чудо: двое, не связанные кровными узами, становятся родными людьми. Роднее самой близкой родни.
Любовь к женщине — серьезный выбор, один из главных в судьбе. Это как если бы было дозволено выбирать себе мать. Человека, с которым вы станете одной крови, как шептал Маугли, присягая джунглям.
Сейчас так любить почти не умеют.
Не умеют, потому что это надо уметь. Потому что любовь — не эманация, не рефлекс, не слюноотделение. Любовь — это умение, мастерство, возможно, самое важное в жизни.
Сейчас все становится пластиковым, одноразовым.
Одноразовые чувства для одноразовых жизней.
Girlfriend. Boyfriend. Великий английский язык, который никогда не ошибается в том, что он именует. Девочка-друг. Мальчик-друг. Друг, приятель — это, конечно, тоже серьезно, но ни разу не судьбоносно. Никакая не присяга, не родина, не сиамские близнецы. Например, друзья не обязаны быть вместе на плахе, куда друг за другом поднимаются любящие.
Один мой приятель привык шутливо повторять, когда его жена прилюдно жалуется на недостаток у них интимных отношений (тоже шутка как бы): «Катька (имя его жены) мне друг, а я с друзьями не сплю».
По сути точно, только наоборот. Girlfriend — это такой друг в юбке, с которым можно спать. То есть чисто функционально более продвинутый друг, нежели друг-мужчина, с которым только пиво пить. Но с друзьями от нас не требуется отвечать за родство. Мало ли с кем мы в жизни дружили. Давайте еще детский сад вспомним, где они, все эти наши инфернальные детсадовские друзья?
Иное дело жена. Совсем иное. В том же великом английском — wife. Какая-то простейшая, не разлагаемая на фонемы сущность.
Жена — это когда твоя любовь говорит женщине: ты моя родина. У этой родины могут быть покосившиеся заборы, местами непроходимые дороги, часто вообще съехавшая крыша и пьющий родственник дядя Коля через дом, но все равно — покосившаяся, непроходимая, съехавшая, с пьющими родственниками ты — моя родина.
Кто-то, возможно, удивляется, почему я в своих миниатюрах не называю жену по имени. Считаю лишним. Для меня жена — это уже имя собственное.
Поэтому всегда, если мы говорим о любви, заслужившей родство, расставание таких двоих — это смерть при жизни. Смерть твоего второго, родного, близкого. Потеря, невосполнимая вдвойне от того, что второй — жив.
К сожалению, не меньше, чем смерть. Никогда не меньше.
Это те, гелфренды и бойфренды, счастливое племя, в любой момент могут легко выбросить одноразовую тарелку своих неглубоких чувств.
А за любовь всегда приходится умирать.
Олег Батлук
