Семён вышел из сеней на улицу.
— Ну, вот опять сегодня непогода, — проворчал он.
Колючий снег со всей силы хлестал по лицу, а ветер сбивал с ног.
— Мам, а может никуда не ходить, само пройдёт? Вон какой витрина.
— Отец уехал, а мне от малышей не отойти, сам знаешь. Так что тебе, хошь не хошь, а идти придётся, — вздохнула мать.
Ей и самой было жаль отпускать сына одного в такую погоду, парнишке всего шесть лет, совсем ещё невелик, да делать нечего, муж уехал в город, а корова на ногу припадать стала, ей телиться на днях, а тут такое.
Вот и попросила до знахарки добежать, может она чем-нибудь сможет помочь.
Подняв воротник повыше, и натянув на руки шубенки, большие рукавицы, сшитые из дублёной овечьей шкуры, мальчик отправился до хаты бабки Марфы.
Бабка жила на краю деревни, около самого леса. В хорошую погоду ребятишки бегали мимо её дома к реке, покататься со склона на санках, но сегодня был сильный ветер и дети сидели по домам, да и вечерело уже, в окнах некоторых домов зажглись огоньки, ведь погода была пасмурной и луна со звёздами прятались за тучи.
Мальчик, пока шёл, несколько раз падал, сбитый порывами ветра, толкавшими его в спину, но до знахарки добрался.
Она пообещала прийти через часок-другой, сославшись на свои дела.
Обратная дорога была куда сложнее. Казалось, что в лицо Сёмке кто-то бросал охапками колючий снег. Мальчик закрыл глаза и брёл наугад, иногда приоткрывая их щёлочками, чтобы посмотреть далеко ли ещё.
Когда ребёнок дошёл до дома, то едва смог открыть, занесённую снегом калитку, ветер то и дело отталкивал его в обратную сторону. Он справился.
А когда подошёл к сеням, вдруг, откуда-та сверху, услышал звонкий голос: — Не уходи, давай ещё поиграем.
Семён посмотрел наверх. На краю крыши сидел белокурый мальчик, на вид его ровесник. Одет парнишка был по – летнему, но в дорогие парчовые одежды. Парчу Сёмка видел только раз, этим летом, ещё до рождения братьев, когда ездил с матерью на ярмарку.
Матушка полюбовалась на переливающуюся ткань, но сказала, что такая красота, как парча, им не по карману. Ветер утих, а из-за туч выкатилась яркая круглобокая луна. Стало светло и видно всё, даже, как подобно одежде сидевшего на крыше парнишки, переливается снег.
— Ты кто такой? – строго спросил Сёма.- Чего к нам на крышу залез? Слазь, тебе одеться теплее надо, а то застынешь, на улице-то чай не май месяц.
Мальчишка спускаться вниз не собирался. Только весело расхохотался. Голос его показался Семёну очень знакомым.
— Я тебя знаю? – осторожно спросил он парнишку, силясь вспомнить, где же он слышал этот смех.
— Знаешь, конечно. Мы с тобой хорошо играли, пока ты шёл до бабки Марфы и обратно.
— Когда это мы играли? Я один шёл.
— А вот и нет. Я тебя подталкивал, идти помогал, а на обратной дороге, снежки кидал, но ты почему-то ленился в ответ мне бросать, хотя я несколько раз случайно даже попал тебе в лицо,- сказал парнишка и легко, как на крыльях, спрыгнул с крыши вниз, аккуратно опускаясь на снег красивыми белоснежными сапожками.
— Ты ангел, что ли? – выпучил глаза Сёмка. — Весь белый, в красивой одежде и летать умеешь.
— Ты что, и взаправду меня не признал? – удивился мальчишка.
— Не-а. А должен был? Я же тебя в первый раз вижу,- теперь вскинул брови от удивления Семён.
— Я же ветер. Я же играл с тобой всю дорогу.
Сёма нахмурил брови.
— Так это ты мне мешал идти? Ну, тогда держись!
Он, слепив наскоро снежок, бросил в парнишку.
Но тот оказался не промах и, увернувшись, сыпанул в ответ колючим снегом в лицо.
Они и не заметили, как разыгрались.
— А ты всегда здесь бываешь?- бросая очередной снежок, на ходу, спросил Сёмка.
— Нет, иногда мои братья тут, а я в других местах, я же ветер, мне на одном месте никак нельзя. Меня много где ждут.
— Вот это да, а я только раз с матушкой на подводе на ярмарку ездил.
— Тогда ты ничего не видел. Есть такие места, где, например, всегда лето.
— В Раю?
Ветер снова расхохотался.
— Чего тебе этот рай дался-то. Сколько летаю, никогда не видел его, да и ангелов твоих тоже. А лето всегда бывает на земле, только очень далеко отсюда. Там снег никогда даже не видывали.
— Такого не бывает, — не поверил Сёма.
— Много ты знаешь. Я много больше твоего видал.
Издали послышался скрип снега. Это шла к их дому бабка Марфа.
— Прости, мне надо улетать,- шепнул Сёмке мальчишка. – Меня люди видеть не должны.
— А как же я? Я же видел.
— Да тебе всё равно никто не поверит,- тихо засмеялся в ответ, ставший почти прозрачным мальчик.
— А мы встретимся ещё когда– нибудь?
— Конечно. Только, если ты будешь один, и никому не скажешь. Я в ваших краях зимой бываю, очень люблю в снежки поиграть.
— А где я твой смех слышал? Ведь точно знаю, что слышал.
— Так, наверное, в трубе, где же ещё-то? Я иногда так тоже играю.
Сёмка хотел ещё о многом спросить у него, но парнишка исчез, а в калитку вошла бабка Марфа.
— Вот и я добралась, хорошо, что ветер утих, да распогодилось. Веди до мамки, пойдём с ней глянем, что там с вашей коровой стряслось.
Они направились к сеням.
Мальчик оглянулся и увидел, как за спиной у бабки, в воздухе, белокурый озорник, улыбаясь, помахал ему рукой, а потом взвился ввысь и пропал в темноте.
Сёма помахал в ответ, а бабка Марфа решила, что он хотел отряхнуть снег с её шубейки и, сказав спасибо, погладила ребёнка по голове.
— А сам-то, чего весь в снегу? Падал что ли?
-Ага, пока до вас шёл, ветер просто с ног сбивал, — произнёс он. И тут же добавил – Но я на него не в обиде. Он хороший.
Бабка Марфа улыбнулась, и мальчику показалось, будто она обо всём догадалась. А может быть старуха и на самом деле всё знала, не зря же её в деревне называли ведьмой.
И они, улыбаясь друг другу, будто заговорщики, вошли в дом.
@ Лана Лэнц «Сказы»
