— Они забрали у меня ключи от квартиры. — с порога начал муж.
— А ты как хотел? Они — семья. Ты туда ходишь, когда хочешь. Тебе нравилось, когда твоя мама к нам заявлялась когда ей вздумается, независимо от времени суток?
— Это — другое! Там — мой дом! Я там вырос! А сейчас что? Разрешение надо спрашивать? Мне это папочка заявил, что чтобы прийти в дом к маме я должен спрашивать разрешение!
— Ты еще скажи, что выйдя замуж твоя мама не перестала быть твоей мамой и в первую очередь является ей, а уже потом — женой. — я еле сдерживала смех.
— И скажу! — обиделся муж.
Некрасиво над мужем смеяться. Но он видит трагедию там, где ее нет.
Свекровь вышла замуж несколько месяцев назад. Свой скоротечный роман она прокомментировала так: «Я не девочка уже, годами за ручку ходить. И не молодею, со временем. Чего тянуть?»
Свекровь счастлива. Она отстала от меня, отстала от дочери. Она действительно «душила» своей заботой мою золовку. И только когда Александра Михайловна сказала в ЗАГСе «Да!», всем пришло счастье. Всем, кроме моего мужа.
За последние три года Илья привык, что мама постоянно делала тефтельки и варила супчики и привозила еду к нам. Невзирая на мною приготовленную еду, Илье сначала скармливалось то, что мама с любовью приготовила. А уж потом, если места в желудке хватит, то и мне дозволялось что-нибудь поставить на стол перед мужем.
Стоило мужу забрать меня с работы, то есть — не приехать домой во столько, во сколько он обычно приезжает, как дома бывал армагеддон. Все перевернуто, в кастрюлище на плите кипятилось наше шелковое постельное белье, ребенок был доставлен из садика и стоял в углу за непослушание.
Я миллион раз просила у мужа забрать ключи у Александры Михайловны.
— Да, заберу. Потом как-нибудь. А то вдруг пригодятся? Мишку из сада забрать, например, когда мы куда-нибудь пойдем. — кормил меня обещаниями Илья.
«Куда-нибудь пойдем». Да со времен ее возвращения, мы ходить вдвоем начали только тогда, когда у свекрови ухажер появился! В кино? Втроем. Свекровь сидела, взяв сына под ручку, и ела попкорн из его стакана. Еще и его кормила с рук. Блевать хотелось.
В ресторан на романтический ужин? С мамой! Прогуляться по набережной? С мамой! Сходить в театр? Тоже с мамой! Ведь ей скучно, она одна целыми вечерами дома сидит!
Когда у нее появился ухажер и она впервые не привезла обед для сыночка, я плясала от радости. Всегда знала — эта напускная забота о сыне тупо от нечем заняться. Нашлось занятие — мужика своего обхаживать — сразу про сына забыла.
Я рада, золовка рада. А муж как белены объелся. Начал к маме ездить по 33 раза на дню. Новому отчиму допрос устроил, с пристрастием. А после — высказал маме свое неодобрение.
— Илья, мне плевать, что ты думаешь. Это — моя жизнь и мой выбор! — Александра Михайловна выставила Илью за порог.
Я когда своей маме об этом рассказала, она рассмеялась и сказала, что моя свекровь — больше мужик, чем мой муж. Не любит мама зятя, за это потакание свекровкиным прихотям.
Когда мы с Ильей познакомились, она жила на другом конце страны, с новым (вернее уже старым) мужем. Свою квартиру она оставила на детей (не переписала, просто уехала).
На свадьбу к нам не приехала. Нарисовалась спустя 10 лет, фиг сотрешь. И давай из себя заботливую мамочку строить: и сын-то у нее неверный выбор сделал, и дочь-то с квартирным альфонсом связалась.
Александра Михайловна уехала, когда Илье было 19, а его сестре 17. Ладно — мой муж, он совершеннолетним был. Но бросить дочь-подростка ради мужчины? По мне — натуральнейшая кукушка. От того ее потуги «смотрите, как я люблю своих детей», мне и казались нелепыми.
Илья приезду матери обрадовался. Может, действительно скучал. Может, в детстве материнской ласки и заботы недополучил. Вот и стал купаться во внимании матери, плевав на мое недовольство.
Забрать у Ильи ключи от квартиры, чтобы не шастал — вполне здравое решение. Там — семья. И нечего постороннему человеку там делать. Говоря постороннему, я не имею ввиду — чужому. Муж и жена — вот семья.
Выросший ребенок не имеет права лезть в жизнь родительницы так же, как и она не в праве вмешиваться в его личную жизнь. Личная жизнь, она на то и личная.
Муж, вроде, успокоился. Перестал метаться по квартире, размахивая руками, и притих. Но — начал собираться.
— Ты куда?
— К сестре. У нее-то есть ключ от маминой квартиры. Дубликат хочу сделать. Просто так они от меня не избавятся. — сообщил Илья и уехал.
А я сижу и думаю. Ведь говорят — что посеешь, то и пожнешь? Свекровь так заботилась об Илье, так заботилась. Теперь ее черед принимать подобную «заботу». Пусть на своей шкуре почувствует, какого это — когда без мыла в личное пространство лезут.
Без спроса приходят, половинку критикуют. Пусть мучается. Не буду мужа останавливать. Или я не права?
