— Я очень боюсь, правда! — говорит двадцатипятилетняя Софья. — Эта квартира — единственное, что у меня есть. Лишиться ее для меня просто немыслимо… С другой стороны, получается, что я не доверяю Коле? С пропиской ему действительно было бы гораздо проще… Как мне быть? Я запуталась!..
…Три года назад Софья похоронила маму и осталась одна на свете.
Правда, где-то в далекой Сибири есть еще тетка, мамина сестра, и ее семья, но это утешение чисто психологическое.
У тети своих проблем полон рот, поселок городского типа, работы нет, дети маленькие, поэтому при всем желании помочь Софье материально или как-то еще родня не может ничем.
В наследство от мамы Софье досталась маленькая квартира в Москве — и это на сегодняшний день единственное ее имущество. Пока мама еще была здорова, привела квартиру в порядок, сделала хороший ремонт.
И потом, когда уже стало плохо и понятно, что дело к концу, много раз говорила с Софьей на предмет того, что с жильем той нужно быть просто супер-осторожной. Квартира одна, и другой в случае чего взять будет неоткуда. И за помощью обратиться не к кому. Сама Софья квартиру себе купит вряд ли.
Мошенников в Москве много, недвижимость — кусок лакомый, юную московскую барышню с квартирой облапошить желающие найдутся вмиг, и надо каждый свой шаг обдумывать на сто рядов. А самое лучшее — вообще не предпринимать никаких шагов. Даже вроде бы безопасных.
— К квартире, дочка, не подпускай никого! — говорила мама. — На пушечный выстрел. Можно потом судиться, доказывать свою правоту, но зачем?.. Миллион случаев, когда люди остаются ни с чем, имея все права. Закон — что дышло… Поэтому береженого Бог бережет. Останешься на улице — и что? Защитить тебя некому…
И Софья обещала маме, да и для себя решила — в эту квартиру она никого никогда прописывать не будет. Потому что остаться на улице в положении Софьи — это действительно страшно.
Последний год Софья живет в гражданском браке с Николаем. Николай — не москвич, приехал покорять столицу из дальнего региона.
В отношениях Софью все устраивает — парень надежный, заботливый, ответственный, не боится никакой работы, все заработанные деньги отдает в семью, то есть Софье.
Предлагает зарегистрировать брак, родить ребенка — и наверно, рано или поздно они к этому придут.
Живут у Софьи, конечно же.
И вроде бы парень прописать его не просит, но намекает, что с постоянной регистрацией в Москве пробиваться и жить на порядок легче.
Другу, с которым пришли на работу вместе, дали повышение и подняли зарплату, хотя объективно работает тот хуже, и косяков у него больше — но он москвич.
Прихватило у Николая желудок, пошел в поликлинику — пришлось пройти семь кругов ада. Нет, в результате конечно осмотрели, анализы назначили и помощь оказали, но этого пришлось добиваться, бегая по кабинетам и оправдываясь, между прочим с болью, а вот с московской бы пропиской все было бы на порядок проще, уж не говоря про то, что отношение добрее…
Да вообще, куда ни кинься — Москва для москвичей. провинциалов без обратного билета на руках тут не любят.
В общем, Николай не скрывает, что получить именно постоянную, а не временную, регистрацию ему было бы приятно.
— Ну в принципе сама постоянная регистрация ничего не значит, — говорят Софье. — Человека в любой момент можно выписать. По суду…
Но кому хочется потом бегать по судам, нанимать адвокатов, нервничать, отстаивая свое же?
С другой стороны, раз планируется семья, наверно должно быть доверие, а если изначально мысли на тему «а как я буду разводиться» — это уже неправильно? Или правильно, так и должно быть?
Софья не понимает, как поступить. Она искренне готова с этим мужчиной жить, регистрировать брак, родить от него ребенка, может быть, даже двоих. А вот прописать его в свою квартиру не готова, и он это понимает, не дурак. Наверно, обижается в глубине души.
Пусть обижается? Будет стимул заработать, заиметь свое?
Или все-таки нельзя так, как считаете? Аукнется потом в семье эта скрытая обида?
