Сейчас в роддомах условия для рожениц намного лучше, чем в восьмидесятые.
Хочешь, с мужем рожай, что б ни так страшно было, хочешь с мамой.
И палата тебе отдельная и условия прекрасные. В своей чистой красивой одежде можешь лежать, а главное – с первого дня с ребенком своим.
И это счастье. Не надо каждую минуту думать о том, что лежит моя красавица, мокрая, голодная, плачет, а к ней некому подойти.
Детей же много, персонала медицинского на всех не хватает.
Зато в больших палатах есть и свое преимущество. Женщин много, кто-то рожает не в первый раз. Опытом своим делятся, как в первые дни за малышом ухаживать, какие могут возникнуть проблемы.
Помню, родила я свою вторую доченьку. Лежу в палате, где со мной еще двенадцать женщин.
Знакомятся там все быстро, многие так успевают сдружиться, что и после роддома годами общаются, а то и всю жизнь.
Так вот, время между кормлениями детей проходили у нас за разговорами.
Все что-то рассказывали, кто смешное, кто грустное, многие мужьям своим косточки перемывали.
А одна девушка лежала все время молча, отвернувшись к стенке.
Мы к ней в первый день с разговорами не приставали, думали, вдруг проблемы какие в родах произошли, может ребеночек больной родился, что же к ней в душу то лезть. Тем более что всем приносили детей кормить, а ей нет.
Но потом заметили, то врачи на нее недобро смотрят, да и относятся хуже, чем к нам.
Вот одна мамаша, самая любопытная, пошла да все разузнала. Оказывается, девочка эта от ребеночка своего отказаться хочет.
Во времена СССР, это было большой редкостью. После такой новости мы и сами не знали, как на это реагировать и как к ней относиться.
Были женщины, которые пытались пристыдить ее. Но она молча лежала и с виду как будто не реагировала.
Только заметили мы, что иногда плечи у нее вздрагивают, да когда в туалет встает, то глаза у нее красные и опухшие.
Была среди нас одна дама, уже в возрасте, пятого ребеночка рожала. Так вот именно она первая нашла подход к этой девочке.
Вначале за ней в коридор вышла, потом на кровати с ней сидела, шептала о чем то тихо-тихо.
И вот эта девочка, что ребенка своего бросить решила, как заревет навзрыд, да как завопит неожиданно:
– Да некуда мне его брать! Не-ку-да! Сама не знаю, куда после роддома идти!
Расспросили мы ее и вот какую историю узнали. Сама она из маленькой глухой деревни.
Училась здесь, в городе на четвертом курсе, в институте. Отличница. Жила в общежитии при институте.
Влюбилась. Парень хороший, жениться обещал.
Склонил к сожительству, а как узнал, что беременная, да что срок большой, сказал, что бы ни приходила больше, ему жениться еще рано.
В институт она последние месяцы не ходила, что б никто живот не видел. Жила у подруги.
Да только родители подруги, когда узнали, что их дочь делит свою комнату с будущей мамочкой, велели после родов другое жилье искать. Дескать, нашей дочечке будет места мало.
А домой ехать ей нельзя, если не родители, то братья старшие как узнают, убьют за позор семьи.
А вы знаете, что двенадцать женщин-мамочек, это огромная сила.
Такая в нашей палате деятельность поднялась! Кто договаривается с мужьями о вещах для малыша, кто о кроватке вспомнил, не очень-то нужной.
Одна женщина комнату свою дала для жилья и обещала, что год точно эта комната ей не понадобится, а там еще кто поможет.
А еще муж одной из женщин прокурором оказался и обещал, что фамилию и отчество ребенок будет носить отцовскую, законную. И алименты получать будет.
И слово свое этот прокурор сдержал, я точно знаю, потому как сдружилась наша палата, и шефство над той девочкой взяла, и общались мы многие годы постоянно.
Вобщем, объединила нас всех тогда эта история. Мы до сих пор общаемся и держим связь с той девочкой.
Да она теперь уже и не девочка, а красивая женщина в возрасте, мать большого счастливого семейства.
А недавно я узнала, что она скоро бабушкой станет. И все разговоры у нас теперь только об этом.
