Мы взяли приемную девочку в семью в октябре 2017 года. Ездили за ней далеко, встреч было мало, только три.
Понравилась интеллектом, здоровая, правда, поведение настораживало. Но в детском доме объяснили, что это пройдет, ребенок волнуется, переживает, тем более от нее уже отказалось две семьи до нас, якобы она черненькая.
Все время говорили о ее лидерских качествах, что ей нужно заниматься спортом, ее нужно будет увлечь и т.д.
Нам бы дуракам сразу смекнуть, в чем дело-то, ведь детский дом просто от нее избавлялся.
Но мы ее пожалели именно из-за ее внешности, черненькая, все ищут славян, а эта вот умненькая девочка будет страдать и находиться в системе.
На личико приятная, умная, общительная, живая. Все бы ничего, но поведение было ужасное.
Это лидерство оказалось плохим качеством, это даже не лидерство, а наглость и хамство.
Нас с мужем она не признает, хотя воспитываем мы ее методом кнута и пряника.
В детском саду воспитатели от нее плачут, детей бьет, с воспитателями дерется, если ей делают замечания.
Есть в поведении у нее какое-то бешенство, какая-то неуправляемость.
С психологами советовались, говорят, адаптация, пройдет все, ребенок привыкнет.
Но что-то это не проходит.
Главное, обидно, что хочешь лаской, добром, а она это считает проявлением слабости и начинает нас обесценивать, какое-то вызывающее поведение, мол, что хочу, то и делаю.
А когда переходишь на строгость, держишь дистанцию, вроде бы ведет себя более-менее адекватно.
Что делать?
Неужели надо быть строгой.
Ведь это ненормально, в семье должны быть и ласки, и поцелуи, и обнимашки.
Но как избавиться от та такого ужасного хамства дочери?
Или это черта характера? И всю жизнь надо будет ее держать в строгости?
Может, ей тогда лучше в детский дом вернуться?
Там все строго. А у нас она разбалуется.
Да и нашу жизнь не назовешь уже светлой, все разрушено, дома бардак, а самое главное — бардак в жизни
Моя лучшая подруга в 45 лет, не имея своих детей, взяла из дет.дома под опеку двоих- девочку 6 лет и мальчика 3-х лет (брата и сестру).
Родители их лишены родительских прав и отбывают срок… А детки, хорошие такие, здоровые.
До этого подруга моя жила вдвоём с мамой, занимала престижную должность, часто ездила в заграничные командировки.
Работу ей пришлось сменить, чтобы больше времени уделять детям. Уделяла!
Каждый год возила их и на море, и в Испанию, и в Болгарию…
Развивала их всячески: музыкальная школа, кружки, секции всевозможные…
На сегодняшний день девочке 12, мальчику 9.
Девочка не хочет НИЧЕГО: не хочет ходить ни в обычную школу, ни в музыкальную, всем хамит, хочет только лежать на диване и смотреть телевизор или сидеть в интернете.
И это при том, что и сама моя подруга с двумя высшими образованиями и её мама — педагог с 30-летним стажем, сами очень высоко ценят значимость образования в жизни человека и всегда стремились дать этим детям возможность развиваться в самых разных направлениях.
Сейчас в их семье наступил ад: подруга моя на грани нервного срыва, её 70-летняя мама каждый день твердит: «Видеть этих детей не могу! Сдай их обратно! Хочу дожить свой век спокойно!»
Вот и думай, что здесь: гены, переходный возраст или ещё что…
***
С фотографии широко распахнутыми синими глазами смотрит на меня Алена… Моя патронатная дочь.
Всего год прошел с того момента, когда супруга оформила патронат и, в жизни моей семьи, появился этот человечек из зазеркалья.
За это время я понял, что детский дом, каким бы он ни был, не место для ребенка.
Но, события, произошедшие в семье моей с мая месяца по сентябрь сего года, показали, что и моя семья не может быть семьей Алены. Мы оказались недостойны.
Что еще сказать?
Когда я пишу эти слова, Алена уже вернулась с моря в интернат.
Я больше не имею права видеть ее, говорить с ней.
Она не хотела ехать на море, хотела скорее оказаться дома, рисовала подарки всем нам.
Мне удалось ее убедить, что на море ей будет хорошо.
Она обещала привезти мне ракушек…
Посадил в поезд и, привычно отметив, как переключилась она на попутчиков, забывая обо мне (ведь для сердца, не привыкшего с рождения к проявлению привязанности за год вряд ли что-то изменится), ушел.
Все. Мои чувства тут не имеют значения.
Факт — договор расторгнут.
Причина — внутри семейные отношения.
Но у меня перед Аленой остался долг.
То, чему она научила меня, рожденные в семье дети не могли меня научить.
Благодаря ее появлению, я ощутил удивительную полноту жизни, которую до этого даже не представлял.
Для меня остается вопрос: как отдать мой долг?
Не откупиться от воспоминаний, детских слез, утраченного доверия к тому, кого называла папой, нет, как и чем я смогу отдать долг?
Мнится мне, супруга не понимает пока, что крест отказа, гораздо тяжелее креста воспитания ребенка.
По правде говоря, я до сегодняшнего дня не верил в сердце, что все закончится именно так.
Если бы меня спросили: «знал бы ты заранее, чем закончится патронат для вашей семьи, согласился бы с просьбой супруги взять на воспитание ребенка из детского дома или нет?», — ответ был бы такой: для себя, я бы хотел прожить этот год вновь, но, вырывать ребенка из привычного ада, для того, чтобы через год запихнуть обратно, не стал бы.
Лучше быть виновным в том, что мечта супруги осталась несбыточной, чем знать, что повинен в слезах доверившегося ребенка.
Пока только первый день. Еще не видны последствия нашего предательства, но пройдет время, и они не преминут проявиться.
В наших детях, в их недоумении, в наших сердцах, в том, что некуда бежать от самого себя. Я этого не страшусь. Поздно бояться. Надо принимать то, что заслужил.
