Word подчеркивает слово «перелезания» тревожно-красным цветом. Да, слово не очень красивое, но есть такое слово. И «искусство» такое есть, и им владеют все более или менее нормальные мужья. Мой бывший – умел это делать.
Так вот, соседка сегодня была очень раздраженной. С мужем переругивалась, а потом она меня заметила, и пришла на чай… Когда ко мне на чай идут, то я знаю, что очень хочется человеку чем-то поделиться.
Сидим, пьем чай, на свежем воздухе. Сегодня распогодилось немного. Сбоку в небе небольшая «дыра» появилась, среди туч, и лучи от солнца – прямо на нас, через неё. Вроде мелочь, а ведь приятно… Сразу начинаешь в этом какие-то знамения искать, знаки… Даже чувство небывалой важности распирать начинает. А это плохо.
— Сколько женщина может продержаться, если её сон постоянно прерывать? – спросила соседка.
— До чего именно продержаться?
— Как до чего? Пока с ума не сойдёт!
— Не, чтобы с ума сойти – надо совсем не спать. Дней трёх-четырёх тебе хватит. А так – даже не надейся. Невроз только, а если ситуация продлиться – то и психоз. Ты сейчас на какой стадии?
— Я на полпути к психозу.
— Плохо.
Ну и пьем чай дальше. Я сама вопросы не люблю задавать, надоело, точнее, в свое время.
Сижу, глаза зажмурила, и лицо солнцу подставила.
— Слушай, а почему мужики всегда у стенки спят? – Просто молчать соседке было скучно.
— Не знаю. Боятся, наверное, что если с краю лягут, то их «волчок» из колыбельной утащит. Трусы! Но женщине надо, наверное, чаще просыпаться – особенно, когда дети маленькие. Да и утром надо раньше проснуться, завтрак приготовить. А чего мужа зря будить? Вот и повелось так…
— У меня все наоборот. Достал вскакивать. А ложиться с краю – не хочет. Привык, говорит.
Эх… Я поставила чашку на блюдечко. Облизала с ложки протертую землянику.
— Ладно, — говорю, — выкладывай. Что случилось?
— Да надоело уже. Как приехали на дачу – не высыпаюсь. Дождалась отпуска, называется. Представляешь, вчера сон уже сниться начал, хороший такой, хожу по магазинам, обновки выбираю. Села, туфли примеряю, и тут мне на ногу – камень падает, и больно так… Я закричала во сне, проснулась. Глаза открыла — темно, а надо мною – силуэт, словно зверь какой-то стоит, и в лицо смотрит, дышит. У меня душа – в пятки, и даже дальше, и я заорала ещё громче. И тут его голос: «Прости, я не хотел тебя будить. Не рассчитал. Кровать – широкая слишком. Не ори, соседей разбудишь…» И тут я поняла, что это снова случилось. Да, время идет. Он стареет. Растяжка уже не та… Но мне надо спать!
— Так он у тебя музыкант, а не гимнаст, какая у него растяжка?
— Как какая? Ты что, не помнишь, как он с гитарой на сцене выпендривался? И головой тряс, волосами…
Тут у меня смешок вырвался.
— Что? – Соседка посмотрела на меня.
— Да я вспомнила, как он головой тряс, а волосы высыпались поди, тем временем… А теперь…
— Это да. Мне вот кажется, что он и часть мозгов вытряс тогда, вместе с волосами. Нет больше ни растяжки, ни волос… Одни мучения для меня остались. Да, иногда он вместо меня на Чуню наступает! А мне кошмары снятся, когда и Чуня визжать начинает. Она тоже страдает. У неё же лапки – тонюсенькие. Столько лет спала Чуня с нами, а теперь – не отучить. Придавит ведь он её, когда-нибудь…
(Чуня – это мелкая злая собака).
— Я понимаю. А чего он у тебя ночами-то не спит? Бессонница?
— У него – мысли и идеи! Он лежит, храпеть начинает, а потом вскакивает, и перелезает через меня. Идет на первый этаж, берет гитару, и мысли эти пытается закрепить, но тихонько так, негромко. Тут я без претензий. А потом он кофе пьет, зачем-то. А потом – снова через меня перелезает. И через раз – неудачно. Нет, разово я ещё готова вытерпеть. Знала, за кого замуж выхожу. Но когда я снова только засну – он опять вылезает, и тут тоже – через раз.
— А зачем он туда-сюда-то?
— Он вспоминает, что в туалет хотел сходить, но забыл, а потом — вспоминает. А меня эти перелезания – доводят до белого каления. И даже когда в туалет сходит, полежит чуть, и опять…
— Опять? Ты серьезно? Снова перелезает?
— Да. Не смейся, только. И на меня – бабах! Я ругаюсь, конечно. Прошу его — дай хоть немного поспать. Нельзя же так!
— А он?
— А он целует меня, просит прощения, и говорит, что холодильник забыл закрыть, а тут — вспомнил, или ещё что… Понимаешь?
— Понимаю. У меня кошка иногда так делает. Прыгает по мне периодически. Нет, не так, конечно. Скромнее, у неё вес другой, но я тебя понимаю. Пусть он растяжкой займется? И снова будет мастерски через тебя перелезать. Мой помню тоже в туалет пошел, в нетрезвом виде, так туда, то есть в ту сторону, он нормально перелез, а обратно – упал на меня. А мне тоже снилось что-то сначала хорошее, а потом… Я ему – пощечину, спросонок… Но проблемы не было.
— А у меня теперь есть.
— Вижу, — сказала я. – Пусть отдельно поспит, рядом с гитарой и холодильником. Пока «искусством» правильного перелезания снова не овладеет… А тебе сон надо восстанавливать, да. А то и до психоза дойдешь.
— Да, я ведь спать уже на ходу начинаю. Постоянный недосып! Ладно, пойду я.
И она пошла. А минут через двадцать они снова ругаться начали. Вот вроде бы мелочь, подумала, я… А вроде и не мелочь. Сон нарушен. Организм не восстанавливается.
А мораль? Да проста она. Мужчины, овладевайте этим «искусством», совершенствуйте его! А то вон как оно бывает… И Чуню мне — жалко. Теперь я понимаю, что за крики и визги мне иногда слышались, только я думала, что мне они только чудятся. А это наш музыкант, оказывается. Туда-сюда шмыгал, и жену будил. И Чуню.
