— Аллё! Внучок, привет! Слышишь меня?
— Слышу, слышу… — Лёнька очень обрадовался этому телефонному звонку. — Привет, дедуля…
— А чего это у тебя голос грустный? А? Случилось чего?
— Эх, дедуля, что же вы с бабулей мне маму такую воспитали?
— Какую – такую?
— А такую… Она ведь опять меня ни за что наказала.
— И за что это «ни за что» интересно узнать?
— За то, что по лужам бегал…
— И в новых ботинках, небось?
— Ну…
— Так, правильно она тебя наказала.
— Как, правильно?! Ведь я у вас в деревне в ботинках по лужам бегал?
— Так ты же в старой обувке был. Её не жалко.
— Дедуля, как ты не понимаешь? Я хочу новые ботинки скорее старыми сделать, чтобы не жалко было.
— Ты, это, Лёнька, не дури. Тебе от отца ещё не попало?
— Попало…
— Вот. Осенью по лужам бегать вообще нельзя. Простудишься, заболеешь. Козлёнок, и тот осенью по лужам не побежит. А ты, чай, лучше его?
— Угу… Эх, дедуля, лучше с козлёнком на сене валялся, чем в углу стоять…
— Так ты ещё и в углу? А я, значит, тебя разговорами развлекаю.
— Вот и нет. Мы же с тобой о жизни разговариваем. Да ведь?
— Ну, всё, Лёнька, пошёл я козлёнка кормить. Пора. Чего бабуле передать?
— Ну, передай, что скучаю. По вам… По вас… По деревне, в общем…
— Ну-ка, ну-ка! Ты носом-то не шмыгай. Мужчины не плачут! Верно?
— Верно…
— Вот и молодец. А напоследок, открою тебе тайну. Мама твоя тоже часто в углу стояла. В детстве.
— Мама?! Стояла?! И за что она стояла?
— За то, что по осенним лужам в новой обуви бегала. Вот за что…
И в Лёнькином телефоне раздались гудки.
