У нас стащили Сашкин велосипед – красивый спортивный велик. Оранжевый, почти новый. Он стоял в подъезде между первым и вторым этажами, пристёгнутый замком к батарее. Вечером ещё стоял, а утром уже нет.
Сообщил нам об этом соседский паренёк Тимур, его велосипед тоже стащили. Позвонил в дверь в восемь утра – и говорит:
– Плохие новости – и мой велик спёрли, и ваш.
Ему папа только на днях его купил – и Тимур был так огорчён утратой, что чуть не плакал. Семья там тоже большая, детей пятеро, новый велик для них – целое событие.
Папа Тимура чуть позже подошёл к нам сам и сказал, что вызовет полицию. Пусть ищут.
– Ну хорошо, – говорю.
Я б не стала, но если сосед настроен решительно – круто!
У нас это уже не первый пропавший из подъезда велик, и предыдущий мне было ещё жальче, я и сама на нём ездила. Но чтоб прям полицию вызывать – это мне слабо.
А сосед вызвал.
Пока я отводила младших в школу и сад, полиция прибыла. В составе пары молодых ребят. Полиция изучила место происшествия, расспросила нас с соседом.
– Заявление будете писать? – спрашивают.
– Да! – отважно отвечаю я.
– Ладно, – говорят. – То есть заводим дело?
– Заводите! – отвечаю.
– Тогда, – говорят, – ищите документы на велосипед. Мы сейчас тут всё опишем, а потом приедет эксперт. Оформите заявление, приложите документы.
О боже, документы.
Я принялась рыться в грудах счетов, накладных, товарных чеков, гарантийных талонов и инструкций по использованию всего на свете – на всякий случай я храню весь этот трэш в коробках и папках, и хоть бы раз он нам пригодился. По закону подлости именно про Сашкин велосипед ничего не было.
От отчаяния я вызвала из школы Сашку, чтоб она поглядела у себя, но она тоже ничего не нашла, а только зря прогуляла три урока.
Я рылась, рылась, подняла пыль, разбросала по полу миллион бумажек.
Пока копалась, пришло уже время забирать Лёху из школы.
Мало того, что велик украли, так ещё и полдня пропало, тьфу.
Побежала за Лёхой, вернулась с ним. Во дворе меня ждали трое новых полицейских – два дядьки и девушка. Сосед уже с ними пообщался, пришла моя очередь – а документов нет, в квартире погром, за что мне это всё.
– Ну как это – нет документов? – недоуменно сказал дядя-полицейский постарше. – Это вообще не разговор. Ищите!
Я уныло потащилась домой.
Чудесным образом документы всё ж нашлись – я окинула нашу прихожую пронзительным взглядом, заметила коробку с насосами, прыгалками, воланчиками и ещё какими-то запчастями, залезла в эту коробку – и там лежала аккуратная папочка со всеми велосипедными бумажками! Испытала прилив самоуважения.
Вышла с этой папочкой во двор, мы с полицейскими сели на лавочку, они переписали все велосипедные данные, сфотографировали документы и записали показания с моих слов.
С моим заявлением мы замешкались.
– Вы считаете, вам был причинён значительный ущерб? Или незначительный? – спросил дядя-полицейский постарше.
– Ну… – я задумалась, – вы понимаете, не то что дочка так уж часто на нём каталась. Машины везде! Три шага со двора – и вот они уже мчат. Кататься в парке – отличная идея, но туда надо как-то добраться. И всем-то твой громоздкий велосипед мешает.
– Девушка, – сказал полицейский, – при чём тут это всё? Вы потратили на велосипед ощутимую для вас сумму? Или вы каждый день своим детям такие подарки делаете?
– Ну нет, – сказала я, – не каждый.
– Значит, это значительный ущерб! Так и пишите! «Кражей этого велосипеда моей семье был причинён значительный ущерб».
Так и написала.
На всё это убилось ещё полтора часа.
– А шанс-то есть? – спросила я. – Что вы его найдёте?
– А вы зачем оставляете велосипед в подъезде? – спросил в ответ дядя-полицейский помладше.
– Затем что в квартире места нет.
– Но вы же понимаете, что это риск? Все эти ваши домофоны и замки вообще не работают. Ладно бы цепь вешали. А ещё лучше – колесо снимать. Положили колесо себе под подушку – и спите спокойно.
– Да самое лучшее вообще не покупать велосипед, – говорю. – Тогда его точно никто не стащит.
– Безусловно, – согласился дядя-полицейский помладше. – И у вас нет проблем, и нам работы меньше.
На следующий день работа продолжилась.
У меня позвонил телефон, и уже новый дядя-полицейский бодро сказал:
– Яна Александровна, районное ОВД беспокоит, это по поводу вашего велосипеда.
Вау! Подумала я. Неужели нашли?!
– Скажите, у вас какие-то документики на велосипед имеются?
Я чуть со стула не упала.
– Так вы же вчера их сфотографировали и все данные переписали, – говорю.
– Кто их фотографировал?
– Ваши сотрудники.
– А кто к вам приходил?
– Ну я не знаю, – говорю, – снимала телефоном девушка, переписывал мужчина лет сорока.
– Какая у него фамилия?
– Я не обратила внимания.
– Ну что же вы не обращаете внимания на фамилию сотрудника, с которым общаетесь? – назидательно сказал дядя-полицейский. – И как же мы теперь этого сотрудника без фамилии найдём?
О боже, подумала я. Нет, ну если невозможно найти даже собственного сотрудника, то о возвращении велосипеда не приходится и мечтать. Видимо, я так выразительно молчала в трубку, что дядя сказал:
– Ну простите.
– Да чего уж, – ответила я.
– Давайте так, – энергично продолжил дядя-полицейский, – вы сейчас принесёте нам в отделение ваши документы, и мы их ещё раз скопируем.
– Я? Сейчас?! Что вы, у меня куча детей, я и так ничего не успеваю.
– Да, точно, дети. У меня записано. Тогда, может, кто-то из ваших детей поднёс бы нам документы? Из старших?
– Так старших днём дома нет, они на занятиях.
– Ладно, понятно. Дети тоже заняты. Но вы можете хотя бы телефоном снять ваши документы и бросить мне их ватсапом? Вы хотите помочь следствию – или что?
Сняла, отправила, помогла следствию.
